посвященной памяти большого мастера. Все гости старались рассказать о себе, о своем месте возле мастера – и о своей роли в истории. И только он один говорил – тихо и точно – о герое передачи, его особенном голосе и умении содержательно молчать. Я смотрела и думала: хорош! И запомнила из всего потока высказавшихся только его – Гафта. Диковинная птица и поэтичная субстанция… благородный герцог подмостков… актер с лирой поэта и чемпион всех театров по остроумию - так досужие журналисты называли Валентина Гафта. Да и как ещё они его не называли! А он – просто артист. Вернее, не просто – он ещё и поэт, автор многочисленных острых эпиграмм, а также книги прозы с непривычным по форме названием «Я постепенно познаю…». Это название – поэтическая строка самого Гафта:
«Артист – я постепенно познаю,
Какую жизнь со мной сыграла шутку злую:
Чужую жизнь играю, как свою,
И, стало быть, свою играю, как чужую».
Еврей по крови, вечный странник по артистической сути своей, Валентин Гафт приедет в Израиль в марте нынешнего года. На гастроли...
Он заболел этой болезнью – театром!- еще в школе. Дебютировал в кино в 1956 году в фильме «Убийство на улице Данте» в эпизодической роли. В 1957 году окончил Школу-студию МХАТ, где учился в мастерской В. О. Топоркова, и дебютировал на сцене Театра имени Моссовета. Через некоторое время перешел в Театр на Малой Бронной, потом работал у А. А. Гончарова в маленьком театре на Спартаковской улице. Более серьезные работы начали получаться только в Театре Ленинского комсомола под руководством А.В.Эфроса. С 1969 года Валентин Гафт — актёр театра «Современник». И в этом театре творит и живет – вместе со своей поэтической лирой. Любимый народный артист России.
Роли в театре были блестящими, но всенародно прославило Гафта кино. Хотя добрые отношения в этом специфическом мирке сложились у артиста нелегко и не сразу. Долгие годы он играл лишь в эпизодах или выступал в маловыразительных ролях. Сам Валентин Гафт вспоминает об этом так: "Кино меня не баловало. Мало того, что типаж у меня был не тот. Нерусская, странная внешность. В те времена герой должен был быть другим. Это и естественно. В пятидесятые, шестидесятые, да и семидесятые годы я не подходил ни для какой роли, за редким исключением. Чаще всего бывало так - делали кинопробы, и казалось, что вот-вот возьмут на роль, но потом кто-то приходил, - и в картине снимали не меня". Постепенно, мало-помалу (вот где пригодилось бы артисту знание ивритских слов «леат-леат» и «савланут») к его «нерусской» внешности режиссёры начали привыкать. А настоящая популярность пришла к Гафту лишь после совместной работы с Эльдаром Рязановым. В 1979 году Гафт сыграл председателя гаражно-строительного кооператива Сидоркина в комедии "Гараж", а в 1980-м снялся в трагикомедии "О бедном гусаре замолвите слово…". И после перестройки, когда жизнь в России переменилась до неузнаваемости, Гафт продолжал сотрудничество с Рязановым, снявшись в его фильмах "Забытая мелодия для флейты" (1987) и "Небеса обетованные" (1991).
«Артист — это человек, который работает собой. Он — инструмент, на котором играют», - полагает Валентин Гафт. И, никак не сомневаясь в правоте артиста, рискну заметить: у инструмента обязательно должно быть собственное звучание. Гафт этим звучанием наделён вполне. Даже, как полагают некоторые персонажи его эпиграмм – в избытке. И о себе самом он сумел точно сказать, будто от узнаваемого лица многочисленных коллег:
« Гафт очень многих изметелил
И в эпиграммах съел живьём.
Набил он руку в этом деле,
А остальное мы набьём».
Впрочем, и о нём есть немало эпиграмм. Вот, к примеру, что написал в ответ драматург Михаил Рощин:
«У Гафта нет ума ни грамму,
Он весь ушёл на эпиграмму».
На что объект эпиграммы нисколько не обиделся.
Актёров такого масштаба в Израиле немного. Впрочем, Гафт слегка погрешил против нашего Закона о возвращении: он принял православное крещение. Сделал он это под влиянием супруги, тоже актрисы, Ольги Остроумовой ( очень многие помнят ее героиню фильма «Доживем до понедельника»!). А на наш вопрос: «Не логичнее ли было принять иудаизм?» актёр ответил так: «Одно время я очень болел, лечение не помогало. И тогда моя жена Оля, она из семьи священника, настояла на том, чтобы меня крестили. Я согласился, и вы знаете, почувствовал себя лучше. Когда играл в «Ревизоре», не мог произнести слово «Бог», пока этого не сделал. Не могу назвать себя образцовым христианином, так как заповеди соблюдаю далеко не все».
Он не гонится за премиями, наградами, должностями. «Мы смеемся над Брежневым, который получал пять или шесть раз звание Героя Соцтруда и Советского Союза, - рассказывает артист. - Но сейчас на театре столько людей получают бесконечное количество премий ежегодно без зазрения совести! Я им не завидую. Я некоторым деятелям давал бы премии вперед на пять-шесть лет, это ведь наши "дежурные гении". Сами себя объявляют и сами себя награждают. Это неприлично. Я видел спектакли этих "гениев", когда половина зала спит - да что там спит, храпит! - а потом кричит "браво" и засыпает сцену цветами, как на похоронах. Печально».
Он умеет говорить ёмко и обезоруживающе остро, при этом не теряя своего фирменного благородного аристократизма. По-видимому, есть в нём урожденная потомственная интеллигентность. А наметанный глаз всё подмечает, а потом ум облекает достойные объекты в чеканную форму эпиграммы. Персонажа «Небес обетованных», сыгранного Гафтом, милого и беззащитного человека все называют «Президент». В свете мировых политических бед и конвульсий, среди железных бурь и всяческих потрясений это звучит почти иронично – и очень символично. Президент Гафт едет к нам. Объявлен его творческий вечер. Гафт едет с новой книгой и новыми мыслями. С тайнами, которые труднее разгадать, чем великие тайны сфинкса. C миром удивления и новизны, которые ему так присущи. Ироничный и добрый, влюбленный и никогда не раскрывающий до конца свои секреты, великая terra incognita - неведомая территория жизни и искусства – Валентин Гафт.
«Спектакль – уникальное творение, спектакль умирает в тот же вечер, когда и рождается… Кино может сниматься хоть год. Театр – это один вечер, живой и с живыми. Три часа. Это совсем другое дело. Спектакль – это прекрасный цветок, который опадает ночью, и никто уже не расскажет, насколько он был прекрасен вечером, если, конечно, цветок не пластмассовый или тряпичный». Так написал он в своей книге «Я постепенно познаю…». Что ж, полюбоваться нестойким цветком искусства теперь смогут и понимающие по-русски израильтяне.
В программе примет участие поэт и издатель книг Гафта Валерий Краснопольский.
Фото: PR
Комментариев нет:
Отправить комментарий