Обстановка была уютной, хозяин приветливым; мы говорили о литературе, о гигантской волне тогдашней алии, о национальной и культурной идентичности и повсюду обнаруживали общую базу для взаимной симпатии. Как ни крути, это выглядело началом новой многообещающей дружбы. Хозяину часто звонили; в такие моменты он извинялся и прерывал разговор. Закончив одну из коротких бесед, он положил трубку и повернулся ко мне:
«Йоси Сарид… вы, конечно, слышали о нем…»
Я кивнул: конечно, слышал. Хозяин запнулся и, словно вспомнив о чем-то, остановил на мне задумчивый взгляд.
«Вы ведь живете в Нетании, не так ли?»
«Уже нет, - с гордостью истинного сиониста ответил я. – Мы переехали в Шомрон, в Бейт-Арье. Это за зеленой чертой. Живем в караване и строимся. Прекрасное место и замеча…»
«Ну почему?! – вдруг прервал меня видный литпроцессор и досадливо хлопнул себя по коленям. – Ну почему все вы такие правые?! Почему?!»
Опешив от неожиданности, я молчал. Молчал и хозяин, сердито глядя в сторону и что-то бормоча себе под нос. От прежней сердечности не осталось и следа.
«Пожалуй, мне пора», - сказал я после затянувшейся паузы.
«Да», - тут же подтвердил он и встал.
Больше мы не контактировали.
Я припомнил эту встречу, прочитав недавнюю статейку престарелого Ури Авнери, замшелого динозавра израильских леваков, лидера кучки анархиствующих хулиганов, гордо именующей себя «Гуш Шалом». Обычно его писания представляют собой откровенную антиизраильскую пропаганду и поток ругани в адрес «оккупантов», который сделал бы честь даже спикеру Хамаса, если, конечно, сочетание слов «честь» и «хамас» в принципе возможно. Но на сей раз Авнери решил написать о «русских» израильтянах, то есть о миллионе своих сограждан, выходцев или даже беженцев из развалившегося СССР. Статья, опубликованная на сайте «Мегафон», имеет говорящее название «Русские пришли. Почему они не хотят мира?»
Вообще говоря, речь тут идет о явном нарушении конвенции. В израильском культурном истеблишменте исключительная роль «специалистки по русским» прочно закреплена за госпожой Лили Галили. Она дает о нас интервью, выступает на симпозиумах, пишет статьи и книги. Я помню ее еще с начала 90-ых по заметкам в ивритской прессе, где Галили выражала робкую надежду на то, что не все мы поголовно проститутки и мафиози. Одно место поразило меня настолько, что я могу и сейчас воспроизвести его по памяти: «Они полагают, что знакомство с книгами малоизвестного немецкого писателя Фейхтвангера говорит об их большой культуре». Фамилия Фейхтвангер была написана с двумя ошибками.
С годами квалификация госпожи Галили не изменилась: она по-прежнему не в состоянии прочитать ни слова по-русски и по-прежнему свято убеждена в аутентичности своего смехотворно-примитивного взгляда на «русскую улицу». Излишне говорить, что этот взгляд являет собой убогий набор стереотипов, не имеющий ничего общего с действительностью, но охотно принимаемый за таковую сочувственными читателями и писателями ивритских газет. Чего никак нельзя отнять у Лили Галили, так это профессиональной политкорректности. Она никогда не скажет: «Все русские девушки - проститутки». Нет, в ее исполнении та же глубокая мысль прозвучит примерно следующим образом: «Хотя и говорят, что все русские - проститутки, но это мнение не всегда оправдано». Вот так, правдиво и сбалансированно.
Однако анархист Авнери не связан подобными буржуазными условностями, а потому рубит сплеча, четко проговаривая то, о чем Галили обычно говорит полупрозрачными намеками.
«Репатрианты из СССР, называемые по-простому «русскими», не стали частью израильского общества, – констатирует Ури Авнери. – Они не интегрировались совсем. Они замкнулись в своем добровольном гетто. Они говорят между собой по-русски, то же делают и их дети. Они читают свои русские газеты, националистические и расистские. Они голосуют за собственную партию, возглавляемую Иветом Грозным. Они вообще не контактируют с другими израильтянами. Большинство из них ненавидят арабов, отвергают идею мира, поддерживают поселенцев и голосуют за правое правительство».
Разве об это мечталось основателю «Гуш Шалома»? Вовсе нет. Ожидания были совсем другими:
«Мы были очень рады прибытию русской алии 1990-ых. Этих людей 70 лет воспитывали в духе интернационализма. Вырвавшись из тисков тоталитарного режима, они должны были особенно ценить демократию. Многие из них не были евреями. По всему выходило, что «русские» должны были стать серьезным подкреплением секулярному, демократическому, антинационалистическому обществу. Именно это нам и требовалось. Но вышло все наоборот».
По каким же причинам мы не оправдали надежд местной помеси Троцкого с Арафатом?
«Есть несколько теорий, - пишет Авнери, - возможно, все они верны. Один русский дипломат объяснил мне, что после распада СССР все сплотились вокруг своих народов, и только евреи остались ни с чем. Поэтому они рванулись в Израиль и стали тут супер-патриотами. Другая теория гласит, что после крушения СССР образовалась идейная пустота, которая заполнилась национализмом. Его-то и привезли «русские» сюда вместе с тоской по сильной руке, презрением к демократии, расизмом и тоталитарной ментальностью. Этими же качествами характеризуется и русскоязычная журналистика в Израиле».
Окончательный приговор Авнери выносит устами своей соратницы, «известной деятельницы мирного движения»: «Русские имели фашистские взгляды еще до приезда в страну!»
И ведь нельзя сказать, что прогрессивные силы в лице самого Ури Авнери не пытались наставить понаехавшие из России фашистские орды на путь истинный:
«Как-то Гуш Шалом отпечатал и распространил 100,000 русскоязычных брошюр «Правда против правды». В брошюрах описывалась история израильско-палестинского конфликта. Мы получили на них всего 1 (один!) ответ и это ввергло нас в уныние. Нам стало ясно, что «русским» наплевать на историю Израиля».
Вот так.
Дорогие собратья по русскому гетто, граждане фашистские проститутки и расистские мафиози! Вы, несомненно, спросите, зачем я извлек на свет Божий этот нелепый бред сенильного левака? Ведь статейка написана не для нас (мы, как известно, на иврите не читаем). А вот зачем: в ней, как выгребная яма в капле мочи, отразилось то, как видит нас израильский культурный истеблишмент. В лучших традициях инверсной оруэлловской логики нас обвиняют ровно в том, чем грешат по отношению к нам.
Авнери обвиняет нас в расизме. Но разве вся его статейка не представляет собой откровенный расизм в самом чистом виде? Конечно, представляет - начиная с ожиданий (левая ашкеназская элита планировала, что мы как ашкеназы будем голосовать за ее представителей исключительно в силу сходного расового происхождения!) и кончая последующим приклеиванием тупых отрицательных стереотипов к миллионной и крайне неоднородной по своему составу группе населения. Разве огульное утверждение: «эти «русские» – расисты!» не определяет как расиста самого Авнери?
Авнери обвиняет нас в презрении к демократии. Но разве его возмущение тем, что многие из нас осмеливаются иметь мнение, отличное от взглядов «Гуш Шалом», не является глубоко антидемократичным? Ему даже не приходит в голову, что отсутствие интереса к изданной стотысячным тиражом левацкой цидульке может быть признаком недоверия к изложенному там взгляду на вещи, а вовсе не наплевательским отношением к истории Страны. Еще бы – чтобы знать действительный уровень и глубину знаний «русских» об истории Израиля и сионизма, нужно хотя бы раз зайти в местные русскоязычные блоги, открыть русскоязычную газету, журнал, монографию. Но Авнери и Галили предпочитают судить об этом, исходя из нашей равнодушной реакции на дешевую промывку мозгов, на наивную пропаганду.
Авнери обвиняет нас в недостаточной интеграции. Эта чудовищная ложь легко опровергается цифрами Статистического управления, касающимися смешанных браков и доли «русских» в ЦАХАЛе, в хайтеке, в академии. Но откуда это может быть известно расисту Ури Авнери, если связь активистов Гуш Шалом с ЦАХАЛем ограничивается метанием камней в солдат и плевками в их сторону на блокпостах? В хайтеке леваки тоже не слишком заметны: там люди работают по двенадцать часов в сутки и не располагают временем для размахивания фаластынскими флагами. А что касается гуманитарных академических дисциплин, этой наглухо закрытой касты местного культурного истеблишмента, частью которого является сам Авнери, то интеграция туда «русских» напрочь перекрыта отнюдь не из-за нежелания последних. Общеизвестно, что эта каста носит келейный, семейный, мафиозный характер. Так кто же после этого мафиози?
Авнери обвиняет нас в фашизме. Но его родственные связи с национал-социалистической заразой куда крепче уже в силу левых социалистических убеждений. Мы же вышли из советской мясорубки с устойчивым отвращением к левым идеям. Большевистский социализм Сталина и национальный социализм Гитлера представляли собой близнецов-братьев, и еще неизвестно, который из них более отвратителен истории. Обжегшись на фашизме, мы чуем его всей кожей, на нутряном, бессознательном уровне. Я гляжу на Авнери с его анархо-социалистической идеологией, с его тоталитарным, антидемократическим, расистским подходом к обществу и вижу фашиста. Из нас двоих фашист он, а не я.
И этот человек еще осмеливается на голубом глазу вопрошать: «Почему «русские» не хотят мира?» Вряд ли кто-то здесь хочет мира больше, чем мы. Это ведь мы сегодня посылаем своих детей в ЦАХАЛ – мы, а не пацифисты из «Гуш Шалом» и «Шалом Ахшав». Это ведь мы сгибаемся под тяжестью налогов, необходимых для поддержания оборонной мощи, - мы, приехавшие сюда с горстью долларов в кармане, без квартир, без заводов-газет-пароходов, без наследственных капиталов и домов.
Хотят ли «русские» войны?
«Спросите вы у тишины…» - предлагала свой ответ популярная советская песня. А Ури Авнери пусть лучше спросит у своей совести. Впрочем, боюсь, что совесть лжеца практически равнозначна тишине – полной, мертвой, бесчувственной, безответной.
Фото: Михаил Фейгин
На фото: Лили Галили
Комментариев нет:
Отправить комментарий