 |
| Фото: Ян Став |
Израиль – не Европа. Террориста, открывшего огонь из М-16 по людям на трамвайной остановке воскресным утром в Иерусалиме, не стали называть сумасшедшим. Хотя он явно не в себе.
39-летний отец семейства. Житель Восточного Иерусалима. Столичные арабы в целом более материально обеспечены, чем их соплеменники в других местах Израиля, не говоря уж о палестинцах "территорий". Никаких ограничений в передвижении – у него такое же удостоверение личности, как у нас всех. Ему было чем кормить семью – работал в "Рами Леви".
Но прославился как защитник Аль-Аксы от посягательств оккупантов. В день совершения теракта он должен был отправиться в свою пятую ходку в израильскую тюрьму – на четыре месяца. Предпочел смерть. Ради Аль-Аксы! Которую мало того, что никак не защитить стрельбой по ожидающим трамвая вдалеке от мечети, но на которую еще и никто не нападал, да и не думал нападать.
Чистая паранойя, идея-фикс. Ну, сумасшедший, что возьмешь! Можно еще понять шейха Раэда Саллаха, лидера Исламского движения, который время от времени, в перерывах между отсидками, устраивает беспорядки на Храмовой горе. Для него тут карьера, тут слава, тут бабки – такая работа. Но этот - на смерть пошел ради своей больной фантазии.
А в семье – радость. В хамуле – гордость. В деревне – праздник. В далекой Газе тоже раздают сладости на улицах. В арабском сегменте соцсетей – ликование. Толпы потенциальных последователей уже точат ножи и чистят стволы.
Что, сумасшествие – у них семейный недуг? Родовой? Национальный? Ничуть.
Чем руководствовалась судья Хагит Мак-Калманович, когда в мае нынешнего года, приговорив будущего террориста к четырем месяцам тюрьмы, отложила по его просьбе срок исполнения наказания, чтобы он в свой последний день на свободе смог устроить бойню в Иерусалиме? Еврейку, израильтянку, главное - судью мы же не станем подозревать в невменяемости?
Нет, это идеология, это иллюзии, это фантазии. Как у арабов россказни про необходимость защиты Аль-Аксы порождают суицидное стремление убивать евреев, так у евреев, в значительной части юридической элиты Израиля, идея примирения с непримиримым врагом отключает инстинкт самосохранения. Когда солдата, пристрелившего террориста в Хевроне, освобождали до приговора суда из-под ареста, армейские прокуроры устроили истерику, выплеснув ее в прессу, а когда отправили на свободу араба-рецидивиста с четырьмя судимостями за подстрекательства к убийству евреев, никто из прокуроров и ухом не повел.
Мы живем в мире, где фантазии управляют реальностью. Это не может утешать и на это бессмысленно сетовать, но это надо хотя бы сознавать. Потому что разобраться с собственными фантазиями (иллюзиями? химерами? утопиями?) нам важнее , чем с арабскими, как бы те ни влияли на нашу жизнь.
Эффект последней фразы
Тут все по времени совпало. В последний день сентября Израиль, да чего там – весь мир! – прощался с автором самой продуктивной фантазии, определившей израильскую реальность на несколько десятилетий и продолжающей ее определять, как возмездие из гроба.
Когда Шимон Перес отошел в мир иной, его с заслуженным уважением и у нас, и за границей называли великим мечтателем. О мертвых либо хорошо, либо ничего. И естественно забылось, вернее, не упоминалось, что до этого печального события его предпочитали называть фантазером, а то и астронавтом – в сугубо отрицательной коннотации.
Пожалуй, никто из наших современников не сделал для Израиля столько, сколько удалось ему. Не стоит здесь перечислять – только недавно все было повторено многажды. Лишь потому, что в русскоязычных СМИ Израиля и особенно в соцсетях вылито на покойного старика чрезмерно много помоев, напомню лишь главное.
Он стоял у истоков того ЦАХАЛа, который стал самой мощной армией в регионе. Первые поставки танков, самолетов, ракет, тяжелой артиллерии, ракет, военных кораблей обеспечил Перес. Он остановил чудовищную инфляцию, став министром финансов в 1984 году, среди прочего переломив всевластие Гистадрута. Его роль в создании израильского ядерного проекта, возможно, чрезмерно преувеличена. Никто не вспоминает человека, действительно инициировавшего этот проект, – профессора физики Юваля Неэмана, великого ученого, лишь по случайности не ставшего нобелевским лауреатом, разработчика первой оборонной стратегии Израиля. Но Перес обеспечил административный ресурс, без которого ничего бы не состоялось.
Однако, как заучили мы по Штирлицу, запоминается только последняя фраза. Последним его свершением была идея "нового Ближнего Востока" - великая иллюзия, закончившаяся полным провалом на практике, и, к сожалению, не закончившаяся ни как идея, ни как иллюзия. Именно потому (и во многом благодаря авторитету ее автора в мире) нас продолжают подталкивать к осуществлению этой утопии до сих пор.
Я интервьюировал Переса в один из коротких периодов, когда он был не у власти, и когда провальность идеи уже была, казалось бы, очевидна. По наивности, пытался подтолкнуть, если не к раскаянию, так хотя бы к разочарованию. Не добился ни того, ни другого. Он исходил из логики. Других соседей у нас не будет, как бы мы того ни хотели, так что придется мириться с теми, что есть. Говорил, что не только они не подарок, но и мы не сахар, а человек – любой, как и любой народ, хочет одного и того же – мирной жизни, благополучия, счастья детей. Представить, что по ту сторону живут люди с противоположной логикой – не мог и не хотел. Это антипродуктивно, античеловечно.
Проверка скорбью
Если верить тому, что душа покойного в первые дни после смерти не покидает нас, он мог увидеть все на своих же похоронах. У Переса было много противников и среди израильтян, в среде израильского политического истеблишмента – тем более. Но уважение к нему – как показало прощание с патриархом – стало предметом консенсуса.
За одним исключением. Те, с кем нам достигать взаимопонимания в первую очередь, – израильские арабы – выразили свое отношение к главному израильскому миротворцу ясно и демонстративно. Их полномочные представители – депутаты Кнессета от арабских партий – публично отказались от участия в похоронах. И объяснили: скорбеть по поводу смерти сиониста не намерены. На "шиву" - траур в доме покойного – пришли, о чем раструбили СМИ, некоторые главы арабских местных советов. Двадцать человек. Для справки: местных советов в арабском секторе – 79. То есть почтили память великого миротворца всего четверть из них.
Участие в траурных мероприятиях для политиков – акт протокольный. Неучастие – демонстративное проявление неприятия. Тут нельзя сослаться на занятость. Это заявление позиции.
Призвал своих коллег бойкотировать траур по Пересу глава Объединенного арабского списка адвокат Айман Уде. Он не исламист, не представитель одиозной партии БАЛАД Ханин Зоаби. Он – умеренный из умеренных в этом списке, коммунист, представитель формально арабо-еврейской партии ХАДАШ (второй член Кнессета от нее, Дов Ханин, - еврей, его настоящее имя – Борис). Так вот, самый умеренный арабский депутат призвал к бойкоту траура по самому умеренному израильскому политику, самому последовательному стороннику урегулирования с арабами.
Ни один политик не делает ничего себе во вред, ничего, что могло бы отвратить от него его электорат. Если Уде сделал это, он знал, что его электорату это понравится. Через неделю после похорон Айман Уде зато нашел время для посещения в тюрьме Маруана Баргути, одного из вдохновителей террористической войны против израильтян, отбывающего пять пожизненных, - самого популярного арабского лидера, которого прочат в качестве наиболее предпочтительного преемника Абу-Мазена.
Именно такая политика обеспечивает поддержку арабским депутатам со стороны арабской улицы Израиля. Именно потому они ее придерживаются, не стесняясь выступать против государства, которое представляют.
Это говорит не столько о них самих, сколько об их избирателях. Израильские арабы в массе своей нам чужие и враждебны нашему государству. То, что они показали это и в отношении Переса, в момент траура по нему, доказывает очевидный факт исчерпывающе. Мечта патриарха об умиротворении с ними оказалась фантазией.
Консенсус выбора
Что из этого следует? Что вместе с великим автором идеи "Нового Ближнего Востока" надо похоронить и ее. Что может быть вместо?
Есть другая идея, которую тоже в обществе воспринимают как фантазию и даже утопию. Ее давно высказывает Либерман: обмен территориями вместе с населением.
Суть ее в том, что не может быть полноправных граждан государства, не отождествляющих себя с этим государством. Если израильские арабы не хотят жить в еврейском государстве, если основные их устремления – в создании своего, палестинского (а судя по поведению их избранников – так и есть), то пусть в нем и живут.
Никто не знает, когда появится это государство и появится ли вообще. Но они должны знать, что если это государство будет – они будут жить в нем. За что боролись, за то и напоролись. Никакого трансфера – он невозможен, как бы ни призывали к этому фантазеры из соцсетей. Совершенно понятно, что мало кто (а скорее всего никто) из израильских арабов и их лидеров захочет отказаться от израильского теудат-зеута, системы соцобеспечения, медицинского обслуживания и юридической опеки. Но выбор следует сделать именно таким: либо быть лояльными гражданами существующего государства - еврейского и сионистского, раз уж оно такое, либо – стать гражданами другого, палестинского.
Это должно быть предметом прежде всего израильского консенсуса. Вот что должно прийти на смену похороненной реальностью идее "нового Ближнего Востока". Если это произойдет – прежде всего в убеждениях самих израильтян, - израильским арабам придется жить под Дамокловым мечом будущего палестинского государства. Им тогда предстоит решать, хотеть его или нет. Потому что если хотеть и дождаться (и добиваться, как они сейчас и делают) – место им будет только в нем.
Фантазией, мечтой или утопией может быть само палестинское государство. Но нет никаких противопоказаний тому, чтобы реальностью стала необходимость этого выбора. А другого способа сосуществования с чужими и враждебными нам нынешними согражданами нет.
Владимир Бейдер
Комментариев нет:
Отправить комментарий