Цена бездушия

Фото: Beer7.net

Он провисел двое суток в петле в нежилой комнате военного общежития. За эти долгие двое суток его не хватился никто: никому не было интересно, где сейчас находится уволенный из армии солдат-одиночка с 21 профилем. А самое главное – никого не интересовало, что творится в душе одинокого репатрианта из СНГ.

Сведения о парне выдают довольно скупо: известно, что мать его живет где-то на просторах бывшего СССР, отец – в Израиле, но с ним не общался, даже не знал, что сына демобилизовали из-за проблем с психикой, армия считала, что раз он уже не служит, то и отвечать за него не надо. Не хочется приводить старую русскую поговорку про «с глаз долой – из сердца вон», но приходится, иначе и не скажешь.

А ведь всего этого могло бы и не быть. Да, фраза стандартная, но от этого не менее верная. Как рассказала экс-депутат Кнессета от партии НДИ Юлия Малиновская, когда Авигдор Либерман стал министром обороны Израиля, то обнаружил, что в этом ведомстве никто не только не занимался солдатами-одиночками, но и не поддерживал связь с различными общественными организациями, такими, например, как организация волонтеров для помощи этой категории военнослужащих – «Большой брат».

Организации сами по себе, министерство – само по себе, в результате молодые люди оказывались предоставлены сами себе.

Ю. Малиновская: «Когда мы с министром встретились с представителями добровольческих организаций помощи солдатам, они сначала не поверили, что это происходит на самом деле – до этого с ними в контакт никто не входил. И уж совсем шоком было, что Либерман внимательно слушал, записывал то, что говорилось, и вообще посвятил этому очень много своего времени».

Проблема с выброшенными (да-да, употребим именно этот термин) из армии всегда крайне остра, особенно, если присвоен 21 профиль.В Армии обороны Израиля существует десять профилей, определяемых путём медицинской проверки при призыве на службу.

Призывник годен в боевые войска - это 72 (профиля 100 не существует). Наивысший возможный профиль 97. Негодным к службе (прежде всего по психиатрическим причинам) присваивают профиль 21.

Служба в любой армии – дело не простое. Израильская – не исключение. При этом в боевые части, где психическое напряжение крайне высоко (не говоря уж о физических нагрузках), традиционно высокий конкурс. Вот и этот парень начинал служить в боевых частях, но в силу ряда причин психика, судя по всему, не выдержала, он впал в депрессию, понадобилась помощь армейского психиатра. Сначала его перевели в небоевые части, а затем и вовсе уволили из армии.

Состояние обострилось. Молодому человеку, привыкшему за три года находиться в строгой и четкой системе нелегко приспособиться к «гражданке», на которой приходится все начинать сначала. Особенно, если тебя уволили раньше положенного срока.

Особенно по психиатрическим причинам. И вот тут-то и пригодилась бы работа тех, кто профессионально занимается этими проблемами – добровольческих организаций.

Активист организации «Большой Брат» Давид Веретеха: «Министерство обороны обычно передает нам сведения о тех, кто демобилизовался с теми или иными проблемами, но вот почему-то как раз о тех, кому присвоен 21 профиль, нам не сообщают.

А как мы можем узнать об этом? Да, мы постоянно работаем с воинским общежитием в Хайфе, но как мы можем узнать, что именно вот этому парню присвоен профиль «психиатрические проблемы»? Никто ничего не сказал».

Ю. Малиновская: «Я уж не говорю – передать сведения в социальные службы, но хотя бы в волонтерские организации! Момент демобилизации вообще критический, а уж если по 21 профилю…

Пару недель назад мы встречались с волонтерами, они поднимали такие вопросы, о которых мы раньше не имели представления, скажем, не только по проблемам солдат-одиночек, но и проблемам тех, у кого нет семейных отношений (на иврите «хасрей орех мишпахти»), скажем тех, кто решил порвать с ультра ортодоксальной средой.

И это тоже проблемы, которые требуют решения!То, что произошло, не должно было произойти ни при каких обстоятельствах, ведь добровольческие организации и помогали в лечении, и сажали на самолеты, если надо, и устанавливали контакт с семьями – но для всего этого они должны хотя бы иметь информацию о таких людях! А у нас легче запустить луноход, чем решить человеческую проблему».

Двое суток висел никому не нужный парень в нежилой комнате военного общежития в Хайфе. Никто не знал, что у солдата-репатрианта творилось в душе, никто не призвал к нему на помощь тех, кто на самом деле мог бы помочь и предотвратить трагедию. Ценой бездушия стала человеческая жизнь.


Александр Виленский